Призы и награды:
* XXVII Московский международный кинофестиваль — Первый диплом Жюри Российской кинокритики
* «КИНОШОК-2005» — Приз за лучший полнометражный фильм в цифровом формате
* «КИНОТЕАТР.DOC 2005» — Специальный приз фестиваля
Описание: Герой фильма — неуклюжий неудачник, потрясающий русский Бивис то испуганно кивающий, то лепечущий: "я эт самое...". Бивиса и Бадхеда постоянно за кого-то принимают, берут у них интервью, вербуют в организации, проповедуют, пропагандируют политкорректные идеи, в то время как герои пусты, чисты, и от того неподвластны внешним воздействиям. Нашего Лешу тоже постоянно принимают за кого-то, кем он не является. "Эх! Завидую я им! Свободное выросло поколение" — говорит правозащитник кивая на аутичного героя. Леша пассивен, Леша инфантилен, Леша — никто. Все, что происходит с ним — вариант классической "трагедии маленького человека", никому не нужного, никому не симпатичного, жалкого и отвратительного даже самому себе.
Фильм говорит о том, что будущего нет. По крайней мере, нет никакого объективного будущего, так же как нет толком никакой объективной реальности: "Сигареты в руках, чай на столе — эта схема проста, И больше нет ничего — все находится в нас...". Круг замыкается, все остается как есть, и, тем не менее: "Перемен требуют наши сердца...". Герой — даже не герой, и его желания — тупость, но его сердце и пульсация вен, тем не менее, чего-то требуют, заставляют куда-то бежать, к чему-то стремиться. А это и есть жизнь.
Желание перестать быть пылинкой, сором, полным ничтожеством — это и есть желание перемен.
Бурление конца 80-х начала 90-х имели характерное название "Перестройка". Перемен ждали от правительства, от окружающей действительности — от внешнего мира. Здесь, в 2000-х, мы утратили трогательную наивность. Мы уже не можем мыслить такими категориями, мы можем мечтать лишь, об экзистенциальном прорыве сквозь мутную повседневность, мы можем думать о том, как вынырнуть из этого потока и вдохнуть свежего воздуха. Как переродиться из "овоща" в кого-то еще? Мы можем стремиться к переменам, сознавая, что все — ничто, а ничто ничего не значит. Но желания пылинки — в конце концов, важный природный механизм.